ПСИХОЛОГИЯ ЖИЗНИ +

«Волшебный пендель – это есть некая современная интерпретация подобных высказываний: человек психологически ждет какого-то волшебного, сверхъестественного явления, которое способствовало бы тому, что он сдвинется с мёртвой точки.»

Так повелось в современном мире, что любые страдания, длительные негативные эмоции считаются совершенно недопустимыми. Не говоря уже о депрессивных эпизодах. Это что-то разрушающее. То, от чего нужно немедленно избавиться. Нормальный человек должен всё время улыбаться, никогда не плакать, быть счастливым и здоровым. Формированию гедонистического образа немало способствуют создатели реклам. Или как пишет один из современных поэтов: «Странные и грустные в почёте здесь не будут никогда…». В этом есть свои плюсы и столько же минусов. 

Разумеется, когда общественной ценностью является счастливое состояние, это служит в определённой мере напоминанием, что печаль о пустых вещах — отделяющее нас от Бога чувство. Но с лёгкостью стирается память, о том, что бывает и добрая печаль. Она является толчком к саморазвитию, духовному росту. И это серьёзный вызов популярному позитивному мышлению. 

«Подобно лихорадке, которая помогает иммунной системе бороться с инфекцией — повышенная температура тела приводит к перегрузке белых кровяных клеток — депрессия может быть неприятным, но адаптивным ответом на болезнь» — пишет Иона (Джонах) Лерер, автор книги «Как мы принимаем решения». По мнению Лерера, депрессия может выполнять секретную полезную функцию. 

Американский психиатр Энди Томпсон и психолог Пол Эндрюс университета Вирджинии изучали корни депрессии. Её механизм запускает мыслительный процесс — руминация. Это навязчивые размышления, «пережёвывание» (лат. ruminare — описывает процесс переваривания у крупного рогатого скота, при котором они глотают, отрыгивают и затем повторно едят пищу). По мнению йельского психолога Сьюзен Нолен-Хоэксемы, люди со «склонностью к размышлениям» с большей вероятностью впадают в депрессию. 

Специалисты пришли к выводу: депрессия позволяет сконцентрироваться на проблеме, чтобы принять какие-то важные решения для дальнейшей жизни. «Я начал думать о том, что даже если у вас депрессия в течение нескольких месяцев, она может стоить того, если она поможет вам лучше понять социальные отношения», — говорит Эндрюс. Представьте, например, депрессию, вызванную горьким разводом. Размышления могут принимать форму сожаления («Я должен был быть лучшим супругом»), повторяющихся контрафактов («Что если бы у меня не было моего романа?») И беспокойства о будущем («Как дети будут с этим справляться» «Могу ли я позволить себе выплаты алиментов?»). Поскольку такие мысли усиливают депрессию, терапевты пытаются остановить цикл размышлений и подвести пациента к конкретному решению. По словам Эндрюса и Томпсона такие симптомы депрессии, как неспособность депрессивных субъектов испытывать удовольствие или отсутствие интереса к еде, интимной близости и социальным взаимодействиям, существуют только потому, что отвлекают разум человека от решения необходимой задачи, проблемы. 

Способность к интенсивной фокусировке в значительной степени зависит от области мозга, называемой префронтальной корой левого вентролатерального отдела (VLPFC), которая расположена в нескольких дюймах позади лба. Хотя эта область была связана с широким разнообразием умственных талантов, таких как концептуальные знания и спряжение глаголов, по-видимому, она особенно важна и для поддержания внимания. Эксперименты показывают, что нейроны в VLPFC должны непрерывно срабатывать, чтобы держать нас на задании, чтобы мы не отвлекались на постороннюю информацию. Кроме того, изменения VLPFC были связаны с синдромом дефицита внимания.

В нескольких исследованиях было обнаружено увеличение мозговой активности (измеряемой косвенно по кровотоку) в VLPFC у пациентов с депрессией. Совсем недавно в статье, опубликованной  нейробиологами в Китае, описано исследование: обнаружен всплеск «функциональной связи» между латеральной префронтальной корой и другими частями головного мозга у пациентов с депрессией, причем более тяжелые депрессии приводят к большей префронтальной активности. Одним из объяснений этого открытия является то, что гиперактивный VLPFC лежит в основе размышлений, позволяя людям оставаться сосредоточенными на своей проблеме. 

Таким образом, по мнению Эндрюса и Томпсона, депрессивные состояния работают парадоксально, подстёгивая слабые аналитические способности и помогая сосредоточиться на непростой дилемме. Если бы не существовало депрессии, согласно словам этим специалистов, мы бы вряд ли выходили из сложностей: «Мудрость даётся недёшево, а платят за неё страданиями» — отмечает Иона Лерер. Однако психиатрическое сообщество раскритиковало теорию Эндрюса и Томпсона обвинив их в безрассудстве. Например, психиатр Питер Крамер, сторонник медикаментозного лечения депрессии, указал, что «романтизирование депрессии — нечто типа идеализации чахотки в конце XIX века. Эндрюса и его товарища упрекнули в игнорировании видов депрессии: хронической, постинсультной, эндогенной и т.п.

Отвечая критикам, Эндрюс и Томпсон признают широту термина «депрессия» и указывают, что их гипотеза аналитической руминации применима лишь к пациентам, реагирующим на острый стресс. Однако отметили любопытный факт: «Мы так стремились снять с депрессии клеймо позора, что заклеймили печаль». Томпсон редко прописывает пациентам антидепрессанты, указывая на то, что пациенты приобретают иллюзию благополучия, не решая истинных своих проблем. Например, одна пациентка сама попросила его снизить дозу, сказав, что хоть антидепрессанты ей и помогают, но домашние проблемы с мужем-алкоголиком это не решило: «Просто теперь он кажется мне вполне сносным».

Исследования антидепрессантов также показывают, что при умеренной депрессии после курса антидепрессантов пациенты испытывают рецидив заболевания в 2 раза чаще, чем те, кто прошёл психотерапию без медикаментов.

Джо Форгас, австрийский психолог, провёл эксперимент, в ходе которого было доказано, что люди, настроенные негативно, в сложных ситуациях принимали более разумные решения. Меланхолическое настроение помогало испытуемым точнее оценить честность слухов, лучше вспоминать прошлые события и реже использовать стереотипные суждения о людях. Также Форгас утверждает, что литераторы в печальном настроении пишут более ясно и убедительно, с большей критикой относятся к работе. 

Сложность, по словам специалистов, заключается в том, чтобы человек смирился с горьким лекарством депрессии.  

По материалам nytimes.com