ПСИХОЛОГИЯ ЖИЗНИ +

Вот кажется, зачем девушке ненормативно выражаться? Особенно когда она спортсменка с двумя высшими и просто красавица. Но если несмотря ни на что она разговаривает с вами, как флибустьер после пятого бокала рома, значит это ей действительно нужно.

Не подходи ко мне, я обиделась!

Раньше все-таки жилось проще. Мужчину за неосторожное слово в присутствии женщины (не то что, боже упаси, в ее адрес) могли вызвать на дуэль. Кисейные барышни по-настоящему краснели или падали в обморок от грубой речи. Для этого нужно было не только принадлежать к некому сословию. Важно было иметь стойкие убеждения о порядочности и правилах хорошего тона, которые предписывали оберегать слабый пол от крепких выражений. А представить, что женщины сами по доброй воле могут сквернословить, было даже как-то абсурдно…

При нашем постмодернизме сословных предрассудков осталось всего ничего. И матерная тирада из нежных девичьих уст вроде никого не шокирует. Ну, сказала и сказала. Подумаешь.

И то, по правде говоря, бывают ситуации, когда так придавит жизнью, что невольно возьмешь и брякнешь. Вот, скажем, проспала любимая на работу, собралась быстрей, чем взвод в казарме, и даже накраситься успела. А перед самым выходом как назло сломался ноготь. Или порвался чулок. В метро на ногу в новой, до ужаса тесной туфельке наступили. Что тут скажешь? Одним «Ах, какая досада!» ведь не обойдешься. Да и никто вокруг так не говорит – зачем же людей нервировать.

Правда, многие женщины считают, что главные провокаторы дамского сквернословия – это мы, мужчины. Именно из-за нас девушкам приходится особенно несладко. О чем они и сообщают со всей прямотой, без всяких там уси-пуси. Одна девушка по имени К. рассказала, как недавно пришла она домой с работы. Уставшая и от жары совершенно обессилевшая. А дома на диване лежит ее бойфренд и трагически стонет.

– Ну наконец-то! – восклицает он между стонами. – И года не прошло, а ты уже здесь…

Выясняется, что ему очень плохо. И теперь он точно знает, что не следовало ему все-таки покупать себе на обед шаурму (о чем вообще-то К. его и предупреждала). В общем, пришлось девушке мчаться со всех ног в аптеку. И отстоять там сначала в одной очереди, а затем – в другой. «Так и умереть недолго!» – сказал больной свирепо, когда К. вернулась. Но ради спасения человеческой жизни, как известно, можно вытерпеть любые нападки.

Прежде чем принять лекарство, бойфренд К. потребовал аннотацию.

– Ты что, не видишь, сколько здесь противопоказаний? – снова простонал он. – Я не буду это пить!

К. наконец не выдержала и сказала все, что она по этому поводу думает. Естественно, не выбирая выражений.

Тогда бойфренд обиделся. «Ты была совсем другой, когда мы познакомились, – сказал он, отворачиваясь к стенке. – Не такой вульгарной». К. почувствовала себя оскорбленной и ответила, что он просто инфантильный, эгоистичный маменькин сынок. И занимается он в последнее время только тем, что портит ей жизнь и нервы. Сейчас она живет у подруги, и чем закончится вся эта история, пока неясно.

Пойми меня, если сможешь

Не знаю, как остальные мужчины. Лично я не встречал девушек, которые никогда не выражались матом. У многих это даже получалось как-то феноменально хорошо, практически виртуозно. Я помню, как в редакционной курилке медицинского журнала, в котором я работал, часто появлялась такая девушка. Она постоянно рассказывала своей напарнице какие-то истории из личной жизни. И материлась при этом легко, непринужденно и так изобретательно, что я старался все потом записывать.

Конечно, мне очень хотелось узнать, как ей удалось овладеть нецензурным жанром в таком совершенстве. Но я никак не мог решиться и заговорить. Знаете, девушки, которые без всякого труда жонглируют матерными словечками, могут производить сильное впечатление на мужчин. Вызывать у них гамму чувств – от восторга до умиления. Но собственно на знакомство отваживаются только очень немногие из нас. Нет ведь никакой гарантии, что не придется выслушивать то, чего уже и так вдоволь наслушался на своем суровом мужском пути.

Словом, ничего у меня не вышло. Пока я собирался с духом, наш журнал закрылся, и больше я в ту курилку уже не ходил. Но впоследствии, через ЖЖ, я познакомился с еще одним уникумом, Вероникой. Она обладала двумя красными дипломами, в совершенстве знала четыре иностранных языка, увлекалась творчеством прерафаэлитов и душевно пела «Реве та стогне Дніпр широкий». Короче говоря, была интеллигентной и очень умной девушкой. При этом ни дипломы, ни прерафаэлиты не мешали Веронике регулярно довольно нецензурно выражать свое мнение. Когда я спросил, зачем она это делает, Вероника посмотрела на меня синими глазами из-под изящных очков с сочувствием. Весь ее вид словно говорил: «Я думала, ты умнее».

– Видишь ли… – начала она. И прочитала целую лекцию по истории русского мата.

Было интересно, хотя я так и не понял, как древняя история связана с тем, что Вероника матерится здесь и сейчас. Объяснять она не стала. Заявила, что такие мужчины, как я, создавали домострой и делали из женщин бесправных рабынь. После чего перестала отзываться на телефонные звонки и электронные письма.

Личное право

Брошенный Вероникой, я отправился переживать свою отверженность в бар вместе с приятелем Мухиным.

– Мухин, тебе нравятся девушки, употребляющие ненормативную  лексику? – спросил я у него.

– Нравятся, – ответил Мухин. И, покраснев слегка, уточнил: – Только когда они в спальне и в красивом нижнем белье…

Из бара мы вышли втроем – я, Мухин и девушка Маша, с которой мой друг познакомился во время спарринга по армрестлингу на первенство бара. В упорной и напряженной схватке с девушкой Мухин вышел победителем, и Маша, будучи не только сильного, но и неробкого десятка, решила достаться ему в качестве боевого трофея.

Мухин страдал. «Что делать?» – читалось в его глазах. Увы, я не знал.

Нас спасла случайность. У Маши зазвонил мобильник.

– Але! – заорала она в трубку. – Что-о? Ты… – И дальше последовал новый (непечатный) вопрос, который уточнял, а не слишком ли много берет на себя звонивший Маше абонент.

Воспользовавшись моментом, мы с Мухиным не сговариваясь рванули, как два трусливых зайца. И лишь убедившись, что нам больше ничто не угрожает, приняли, наконец, вид нормальных людей.

Мухин горделиво расправил свои мужественные плечи. Предчувствие надвигающегося кошмара окончательно покинуло его.

– Давай рассуждать без ханжества, – предложил он, шагая рядом. – Женщин ведь тоже можно понять. Они так долго и упорно боролись за право быть наравне с мужчинами, что добились его даже там, где не следовало. И начали вместе с нами пить, курить и выражаться матом.

Что ж… может быть, он и прав.

Источник